Мне было нельзя три дня пить водку…

Что вам сказать! Катастрофа! Во-первых, оказывается, у меня нервы ни к черту.

Во-вторых, заболел живот: посмотрел на пьющих и слюной изошелся.

В-третьих, стало пошаливать сердце, особенно когда я открывал холодильник; та м несколько початых бутылок, и они манили, звали, и даже устойчивый запах сивушных масел не отбивал желания.

В-пятых… Тьфу! Видели?! Три дня не пил водку и считать разучился! В –четвертых, я был вынужден всем рассказать, что мне нельзя пить, хотя большинство, встречаясь со мной, ничего не имели в виду.

В-пятых, не пошел на день рождения друга; он настойчиво звал, а я настойчиво не пошел. Позже выяснилось, что день рождения он из-за меня перенес, но осадок остался: день в день я тогда пить не мог бы, и это меня раздражало.

В-шестых, я окончательно понял, что не пить лучше всего в будни, и с лечением нужно подгадывать, иначе вы добьетесь совета от знакомых, что-де 100 грамм еще никому не мешали, а для поддержания компании этого может хватить. Лицемеры! Они меня хорошо знают, от ста капель не будет никакого толка, одно разочарование.

В-седьмых, я стал больше рассуждать; мне стало ясно, что выгоднее быть здоровым, и излечение от пустяшной болезни гораздо более важное событие, нежели банальная пьянка, в которую превращается любая встреча несколько дней не видевшихся людей.

В-восьмых, я не мог писАть! Нет, я, конечно, писал, - что же еще делать, если нельзя пить?! Но то, что выходило из-под пера, было пресным, особо трезвым и никому, включая себя самого, не могло понравиться.

В-девятых… Забыл!.. Развитие склероза через трезвость! Неожиданная аксиома. Надо исследовать. Но только не через муки!

В-десятых, совершенно разонравилась Нюра. Она, главное: «Можно я рюмочку выпью? Ты не волнуйся, я в носик чокнусь…» А?! Каково?!! Она «в носик чокнется», а я, наверное, слезами радости изольюсь! Ишь ты! Я ее погнал. Нет – прогнал. Сказал, что мне надо работать, а сам лег спать…

Потом мне было нужно на работу. Я принял лекарство, из-за которого произошло это безумное расставание, и вышел на улицу. Подходил к концу третий день…

Сегодня после восьми мне будет можно… Я позову друзей, перед этим мы зайдем в магазин и купим в отделе с жидкостями много-много вкусного. Придем домой, сядем за стол и сразу, не раздеваясь, выпьем. Порежем черный «Бородинский» хлеб, положим на него кусочек селедки в пряном соусе, нальем в стакан боржома и выпьем еще раз. К этому времени первая рюмка кажется где-то в середине тела и даст необходимое тепло… Нет! Это будет килька! Балтийская с потрохами. Не поленюсь, нарежу тоненькими колечками синий лучок и вилкой раздавлю горячую картошку. Внутрь нее я брошу шматок вологодского масла и… Черт! Кто сварит картошку? Кто?! Какой спаситель?.. Она будет вариться, вот что, а уже четвертую мы проглотим с нечищенной, но с килечкой. Что изменится?

И не так это все-таки плохо – сделать паузу! А?

Впрочем, после трех трезвых дней можно и не пить вовсе… Сейчас глупость сказал!

Просто я не выношу, когда мне запрещают!(с)